III. РОМАНТИКА
61. Далёкие архипелаги
Далёкие архипелаги!
Я видел вас лишь на бумаге!
На карте, на ученической парте!
Между Таиландом, Австралией, Бирмой
Сели в воде мы, как лебеди, мирно.
Налево – Борнео, правее – Гвинея,
Поблизости, рядом – Суматра и Ява...
Я не был у вас, но если бы случай
Принёс меня семенем лёгким, летучим,
Я сразу сдружился б со смуглым гвинейцем,
И верю, что стал бы он искренним ленинцем.
Я песни бы им по-загорски, по-вятски,
А с песней пошёл бы на оторопь пляски.
Я им бы преподал, что Русь – это сердце,
Экватор, где можно душою погреться,
Присесть на большую, большую скамью
В единую крепкую нашу семью!
В.Боков
62. Воскресник в тайге
Сверкает острым лезвием топор,
И пляшет чуб у парня в такт ударам.
Сосна гудит,
А эхо между гор
Кричит, звенит, в бору блуждая старом.
Здесь столько нас –
Попробуй-ка сочти!
Ручные пилы распевают песни.
В тайгу, чтоб мост колхозу навести,
Мы собрались сегодня на воскресник.
Работа час от часу горячей –
И вот, хотя поток воды и грозен,
Через седой порожистый ручей
Легли десятки оголённых сосен.
Уж солнце оставляло высоту,
Касались сосны солнечного круга,
Когда, приделав поручни к мосту,
За труд благодарили мы друг друга.
М. Беляев
63. Сборы
Знаешь, мама, лишнего ни грамма ты
Не клади, ведь еду в Магадан!
С аттестатом зрелости три грамоты
Положил в потёртый чемодан.
Мать сказала, документы трогая:
Лучшее богатство – береги…
Повздыхала старенькая, строгая,
Положила в сумку пироги.
Говорила, всматриваясь пристально
В дорогое смуглое лицо:
Вспоминай меня и с первой пристани
Не забудь чиркнуть мне письмецо.
Убивала доводами вескими:
Утилём сундук-то свой набил…
Назвала никчёмными железками
Свёрла, метчики, набор зубил.
Глянул сын на мать седоволосую:
Тряпки, что суёшь мне, - ерунда…
Здесь же, - указал он папиросою, -
Не утиль – орудия труда!
В. Блинов
64.
Колька электропильщик,
Парень, что надо,
Первый гвоздь лесорубной бригады,
Хоть не в меру горяч, иногда грубоватый,
Но в работе его уважали ребята.
И шутил бригадир: "Ну и малый!
Он и чёрта запарит, пожалуй".
Я видал, как пилой пудовой
Он разделывал ствол сосновый,
Как распихивал снег ногами,
Просто валеными сапогами.
Он колол для костра полено
Очень ловко и вдохновенно.
И я думал, шагая к дому:
"По колено тайга такому".
В. Кузнецов
65. Честное слово
Тайга наряжалась в обнову,
Чтоб встретить достойно весну.
А Васька дал честное слово –
Без отдыха спилит сосну.
Не просто электропилою –
Вручную, "лучковой пилой".
Он встал под высокой сосною,
Ребятам сказал: "Не впервой".
На кустик рубаху повесил
И глазом проверил "лучок".
А был, вероятно, раз в десять
Моложе сосны паренёк.
Легко поднимется рама,
Легко опускается вниз.
Мы смотрим – толкать ещё рано
И рано кричать "берегись!"
Эй, парень, тебе не осилить,
Зазря надрываешь живот.
А Васька всё пилит и пилит,
То вправо, то влево берёт.
Не выдержит! - Бросит. - Едва ли.
Я знал лучше всех наперёд:
Он, если сосну не повалит, -
Зубами перегрызёт.
Он тёртый, он злой и упорный,
Хоть силой похвастать не мог…
Сосна-великанша покорно
Лежала у Васькиных ног.
В. Кузнецов
66. Приезжай
… Приезжай, и увидишь воочию,
как у нас на Алтае живут.
Всё здесь есть. Только реки молочные,
к сожаленью, пока не текут.
Но идём мы к заветному берегу
по дороге своей столбовой.
Мы не только соседей – Америку
вызываем на спор трудовой.
Мы имеем задание точное.
Вдаль зовёт героический труд.
Будет время – и реки молочные
пообильней Оби потекут.
Приезжай, и любую профессию
по душе для себя выбирай.
Будем вместе работать и песнею
славить наш хлебосольный Алтай!
Б. Кауров
67. Моя Сибирь
Если прошлое вспомнить снова –
Тракт московский, степную ширь, -
Самым страшным, пожалуй, словом
Было имя твоё, Сибирь.
Знать, у каждого возникала
Неизменно при слове том
Вся земля – меж хребтом Урала
И седым Становым хребтом.
Рудники возникали Кары,
Редких стойбищ якутских дым,
Туруханских ветров удары,
Акатуй, Зерентуй, Нарым.
Годы в каторжных, гиблых норах,
Сумасшедшие холода…
Хуже смерти, страшнее мора
Ты казалась, Сибирь, тогда.
И недаром поют с печалью,
Как вдали от дорог и сёл
По глухим степям Забайкалья
Одинокий бродяга шёл.
Верстовые столбы. Остроги.
И двуглавая тень орла…
Да, для многих людей, для многих
Злою мачехой ты была.
И нужны были гнев и порох,
Сила ленинской правоты,
Выстрел мужественной "Авроры",
Чтобы стала иною ты;
Чтобы имя твоё веками
Наводившее всюду страх,
Стало ныне любимо нами;
Чтобы кровными сыновьями
Стали люди в твоих краях.
И сегодня колхозной новью
Ты встаёшь и зовёшь в пути…
Уезжаю в Сибирь! – с любовью
Может каждый произнести.
Едут с песней переселенцы
В Кулунду, Уйбат, на Чулым.
С хлебом-солью на полотенце
Ты выходишь навстречу им.
Ты встречаешь их лаской лета,
А зимою – людским теплом.
Руки жмёшь им. И в знак привета,
Как родных, приглашаешь в дом.
Потому, что теперь навеки
Изменились твои черты:
Для советского человека
Доброй матерью стала ты!
К. Лисовский
68. Приезжайте… увидите сами!
… - Да, Сибирь далеко от столицы,
Да, здесь вьюга неделями злится,
Да, садами наш край ещё беден,
Да, в тайге есть, конечно, медведи.
Но медвежьим одни лишь невежды
Край сибирский считают, как прежде!
Им, видать, невдомёк, что с годами
Эти земли обжитыми стали,
Что давно новостроек огнями
Замерцали таёжные дали,
Что увидишь в суровом просторе
Свет Норильска и Сталинска зори.
Солнце? Солнце у нас не скупится!
Соловьи? Есть такие птицы…
А какие тут дивные вёсны!
А какие тут звонкие сосны!
Тихо кедры мохнатые дремлют,
Разбежались цветы по увалам.
Поглядишь – и поверишь: на землю
Словно радуга с неба упала.
А какая тайга вековая!
А какие тут горные цепи!
А какие от края до края
Медуницей пропахшие степи!
Воздух чище воды родниковой,
Только выйдешь в просторы – и сразу
Пьёшь и пьёшь его жадно, готовый
Пить ещё и ещё, до отказа.
Всем Сибирь и щедра и богата!
Здесь для юности край непочатый.
Впрочем, что убеждать вас стихами?
Приезжайте… Увидите сами!
К. Лисовский
69.
Опять пурга снега сметает…
И кажется,
что та пурга
навек ухабы и лога
снегами крепко залатает.
Пришили иглы ледяные
к земле
колючий, третий снег.
Здесь нету ни огней.
ни вех, -
есть только вышки буровые.
… Опять с погодой неполадки.
В ущельях холодом сквозит.
Спасибо,
что огонь горит
у нас в брезентовой палатке.
Так греемся вторые сутки.
И, от огня дождлив и тал,
мороз нам ноги повязал
и высинил до боли руки.
Его напрасно вышибаем
из жил,
из горла кипятком,
и давим на ступне носком,
и в рукавах отогреваем.
А за палаткой стынут дали,
где средь песков и скал крутых
шагами вышек буровых
мы расстоянья измеряли,
где всё ещё метель, наверно,
где надо рассмотреть
на свет,
как миллионы мёртвых лет
спрессованы в кусочках керна.
Лишь только выйдешь
ранней ранью
за дверь палатки,
как к губам
с колючим снегом пополам
примёрзнет
трудное дыханье!
Пусть зябнет в жилах кровь густая
и ёжится от стужи ртуть,
но всё же мы
наш страшный труд
ни на какой не променяем!
В. Цыбин
70. Добро пожаловать
Нам всё бы враз, по совокупности –
И стол, и дом, и тот уют,
Который вовсе не из скупости,
Нам управдомы не дают,
И те бы, к празднику не лишние,
Приправы к тёщиным блинам, -
Чтоб все условия жилищные
Полней почувствовались нам,
Чтобы не только солью-спичками
Нам торговать без продавца, -
Чтоб нас буквально счастьем пичкали,
Чтоб благам – не было конца.
Всё правда. Факты – вещь упрямая.
И – дать бы всё хватило сил –
Какой ханжа, скажу вам прямо я,
Тогда б хоть словом возразил?
…
Меня ведут следами памяти
Мои друзья в нелёгкий год.
Не на стене, в похвальной грамоте,
Мне этот видится поход –
Я там, в тридцатом, от бессонницы,
Валюсь на тракторный штурвал:
На кой мне дьявол будут помниться
Те, кто о долге забывал!
А вот – другой она мне видится
В кровавых вмятинах войны, -
Всё та ж земля – от чешской Лидице
До волжской горестной волны:
Когда в окопах гибли лучшие,
А я остался, - всё равно –
На кой мне чёрт благополучие,
Пока не общее оно,
Что толку мне в простой живучести.
Когда мой друг, что спас меня,
Сто раз достойный лучшей участи,
В беде, без крова и огня!
Не потому ль к речной излучине
Те не наклонишься, пока
Твой друг, в степном пути измученный,
Не выпьет первого глотка?
Не потому ль, в морском крушении,
Себе спасенья не суля,
Моряк, в последние мгновения,
Последним сходит с корабля?
И дело тут не в том, чтоб очередь
В дороге к счастью соблюсти
И чтобы в дом, помимо прочего,
Простую совесть принести.
Нет, ни в каких стабильных этиках
Не предусмотрен новый быт –
Его приносят не в пакетиках
С наклейкой бодрою "Нарпит".
Его несут -
Плечом натруженным,
Впиваясь в лямку трудных дел,
В грузовики везут погруженным,
Дыханье ставя на предел!
…
У нас романтика – не издали,
Не так, от праздности – мечта.
Её мы выверили, вызнали,
Вот в том её и красота.
…
Он – зимой, путями скользкими,
Поход ледовый провела.
Она – лесными Комсомольсками
К Советской Гавани пришла.
В ней – всё: и далей неизведанность,
И все лишенья, и война…
Нужны ей собранность и преданность,
А этим – молодость сильна!
Здесь от ненастья в заводь дачную,
По правде, - спрятаться нельзя.
Кто честно ценит жизнь бивачную –
Добро пожаловать, друзья!
А стол, а дом, добром загруженный,
Тот вышеназванный уют –
Тогда милы, когда заслужены,
Когда их подвиги дают.
С. Смоляков
71. Романтик
Юноша, окончив ФЗО,
Получил на Волгу направленье.
Провожала вся семья его,
Девушки смотрели со значеньем.
Говорили сверстники:
Везёт,
И везёт же человеку в жизни!
Чуть из школьных вырвался ворот
И уже – на стройку коммунизма!..
Берег в грузах да сосняк густой.
Только начинается работа…
Ехал каменщик на гидрострой
И на мир смотрел как с самолёта.
Думал сразу бригадиром стать…
Дали парню самое простое:
Глину рыть да кирпичи таскать, -
Как везде, жильё сначала строить.
Комары, камыш береговой…
Первый тракт в лесах едва построен.
А хотелось написать домой
О дворцах, о чудесах, о море.
Будет всё!
Но нет терпенья ждать.
И в обед, устроившись под ёлкой,
Начинает паренёк писать
О звенящих проводах над Волгой.
… Не смолкают взрывы в Жигулях,
Раскалённая вода клокочет,
Часто дня не отличить от ночи,
Не понять, где небо, где земля…
Он иначе и писать не хочет.
Сам поверил, срокам вопреки,
Что уже кладут бетон в быки,
Под ногами море заблистало,
И вода солёной будто стала…
Так, бывало, хлопец в дни войны
Видит героические сны
И, ещё не испытав боёв,
Как бывалый воин сообщает,
Что все дни в походах,
Жив-здоров
И, как должно, всем того желает.
А. Яшин, 1951 г.
72. Разговор о главном
В разговоре о главном
не совру ничего…
Я приметил недавно
паренька одного.
Наш по самой по сути
и повадке своей,
он стоял на распутье
возле школьных дверей.
Для него в самом деле
эти дни не легки:
навсегда отзвенели
в коридорах звонки.
От учёбы от школьной
ты шагай, дорогой,
не дорожкой окольной,
а дорогой прямой.
В институтах науки,
на заводах страны
эти сильные руки
до зарезу нужны.
Но замечу попутно,
ничего не тая:
не насчёт институтов
агитирую я.
Говорю без сомнений
и без всяких обид:
там таких заявлений
много тысяч лежит.
Мне хотелось бы, чтобы
из оконченных школ
на иную учёбу
ты, товарищ, пошёл.
Я бы сам из-за парты,
слыша времени гул,
с наслажденьем, с азартом
на работу шагнул.
Нету лучшего сроду,
чем под небом большим
дым советских заводов –
нашей родины дым.
В том семействе могучем
всем бы надо побыть:
и работе обучат
и научат, как жить.
Не на танцах нарядных
жажду встречи с тобой,
а в шахтёрской нарядной,
в заводской проходной.
Мне хотелось бы очень –
заявляю любя, -
чтобы люди рабочим
называли тебя.
Это в паспорт твой впишут,
в комсомольский билет.
Как мы думаем, выше
просто звания нет.
Я. Смеляков
73. Фантазёры
Есть на каждом дворе фантазёры –
Пифагоры в коротких штанах,
Что вступают со взрослыми в споры
И летают в мучительных снах.
От ночного бессонного чтенья
Мальчуганы – на вид простачки –
С половинной потерею зренья
В десять лет надевают очки.
И на свалках приводит их в трепет
Жесть, резина и красная медь,
Их модели аварию терпят,
Не успев в поднебесье взлететь.
Но упрямо, сопя и потея,
Снова клеят они и сверлят,
Красный галстук – огнём Прометея
На груди у очкастых орлят.
На завод из десятого класса,
Если надо, так надо – идут,
Своего дожидаются часа,
Чтоб в вечерний попасть институт.
Как сквозь заросли диких акаций
Мысль мальчишески рвётся вперёд!
Содержание их диссертаций
Академик иной не поймёт.
Вдруг они уезжают куда-то.
Как дорога к победе длинна!
Редко видят отцов их ребята,
В постоянной тревоге жена.
Рядом цель и опять неудача.
Ничего! Это будет урок!
Что им "Волга", дарёная дача,
Пятикомнатный новый чертог.
Фантазёры состарятся рано,
Молодыми оставшись навек,
Ведь подвластен им атом урана,
Электронов таинственный бег.
Я их видел в Кремле на приёме –
Им тогда аплодировал мир, -
Тех, с кем рос в покосившемся доме,
В глубине коммунальных квартир.
Не искавшие званий и премий,
В старомодных своих пиджаках,
Эти люди не знают, что время
Держат в нервных и умных руках.
В их глазах остаётся забота –
Не остаться бы на полпути:
Во Вселенной не найдено что-то,
Что и нужно и должно найти.
Е. Долматовский
74. Юные мечтатели
… В мире есть и такие страны,
Где в лесах духота и слизь,
И тропические лианы
Там, как пальцы, переплелись.
Там сжирает в берлоге мглистой
Хищник хищника, не жуя,
И блестят на деревьях листья,
Как змеиная чешуя.
Всех заморских лесов чудесней
Подмосковный лесок густой.
Вот туда и пойдём мы с песней
И весёлой своей мечтой.
Мы свернули с дороги жгучей
Под тенистый лесной навес,
В подмосковный лесок дремучий
В самый сказочный в мире лес.
Для других тут одни лягушки,
А для нас обитают львы!
Нам навстречу, кружась, как стружки,
Змеи выползли из травы.
Но, увидев наш галстук красный,
Стали таять они, как дым,
Но, услышав наш голос властный,
Стали кустиком молодым.
Льва не слышится голос грозный,
И лианы не застят глаз…
Перед нами лесок колхозный.
Он прохладой ласкает нас.
Б. Ковынев, 1947 г.
75. Товарищ комсомол
… Лобастый и плечистый,
от съезда к съезду шёл
дорогой коммунистов
рабочий комсомол.
Он только правду резал,
одну её он знал.
Ночной кулак обрезом
его не задержал.
…
Ему бывало плохо,
но он, упрям и зол.
не ахал и не охал,
товарищ комсомол.
Ему бывало трудно, -
он воевал со злом
не тихо, не подспудно.
а именно трудом.
Тогда еще бездомный,
с потрескавшимся ртом –
сперва он ставил домны,
а домики – потом.
По правилам науки
крестьянско-заводской
его пропахли руки
железом и землёй.
Весёлый и безусый,
по самой сути свой,
пришёлся он по вкусу
отчизне трудовой.
Я. Смеляков
<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ АНТОЛОГИИ ВПЕРЁД -->
К ОГЛАВЛЕНИЮ РАЗДЕЛА