117. Чекистка

Притворяться мне не пристало, -
Как я рад,
Что увидел ту,
У которой должны кристаллы
Занимать свою чистоту!

С этим трудно не согласиться,
Это в каждой
Пряди волос,
Это в каждой крапинке ситца
Кофты, трогательной до слёз.

Почему, - он, наверно, спросит,
Этот парень
Со стороны, -
Пробивается рано проседь
У чекисток нашей страны?

Тот, чьи губы молчанье лижет,
Держит сердце в руках тугих, -
Те планеты,
Что к солнцу ближе,
Обгорают раньше других.

И винить я её не стану, -
Никуда эту соль не деть,
Потому что ей неустанно
Надо в дуло врага глядеть.

Но в смертельном поединке
С тёмной силой
Всей земли
Наши девушки,
Как снежинки,
Сохранить чистоту смогли.

Почему же,
Как говорится, -
Или молод я, или глуп, -
Я боюсь перейти границы
Этих радостно сжатых губ?

И строку мою сразу сводит,
И в словах моих
Дрожь видна,
Будто пью я сырую воду,
А в стакане не видно дна.

Что ж, наверно, нельзя иначе,
Отвечаю я здесь втройне,
Потому что солгать ей – значит
Всё равно,
Что солгать стране.

Д. Алтаузен, 1933 г.

118. Советской женщине

… Опять в шинели и в кожанке,
Как в дни, когда мы брали власть,
На голос родины: "Гражданка!",
Ты всей душой отозвалась.

…

Спокоен взгляд, уверен голос,
И можно знать уже вперёд.
Что ни один созревший колос
От наших дел не пропадёт,

Что эти руки не устанут,
Как в поле рожь, косить врага,
Пока в родных полях не встанут
Победы тучные стога.

И. Уткин, 1941 г.

119. Первая любовь

С парнем на военные дела
молодая партизанка шла.
Парень незаметно для людей
лишнюю гранату выдал ей.
А она, лишь стих в лесу привал,
в кобуру к нему, пока он спал,
сунула, подкравшись в темноте,
полную обойму для "ТТ".

В. Сикорский, 1942 г.

120. Женька

Стоит средь лесов деревенька.
Жила там когда-то давненько
Девчонка по имени Женька.

Мальчишечье имя носила,
Высокие травы косила,
Была в ней весёлая сила.

Завыли стальные бураны,
Тень крыльев легла на поляны.
И Женька ушла в партизаны.

В секрете была и в засаде,
Её уважали в отряде,
Хотели приставить к награде.

Бывало, придёт в деревеньку,
Мать спросит усталую Женьку:
Ну, как ты живешь:
Помаленьку…

Пошли на заданье ребята.
Ударила вражья граната.
Из ватника вылезла вата.

Висит фотография в школе,
В улыбке – ни грусти, ни боли,
Шестнадцать ей было – не боле.

Глаза её были безбрежны,
Мечты её были безгрешны,
Слова её были небрежны…

К. Ваншенкин, 1957 г.

121.

Позднею ночью город пустынный
При бертолетовых вспышках зимы.
Нежная девушка пахнет овчиной,
И рукавички на ней и пимы.

Нежная девушка новой веры –
Грубый румянец на впадинах щёк,
А по карманам у ней револьверы,
А на папахе алый значок.

Может быть, взять и гранату на случай?
Памятны будут на тысячу лет
Мех полушубка горячий, кислючий
И циклопический девичий след.

Л. Мартынов, 1922 г.

122. Нюра

Вот этакого крошка роста…
Взглянула, носом повела:
- Ну что же, очень даже просто!
- Лопатищу с собой взяла
- Да с ней по лестнице, на крышу…
И вот оттуда грохот слышу:
Как горный загудел обвал!
Не девушка, а самосвал…
Летят и снеговые глыбы,
И свергнутый лопатой лёд:
Гиганты так играть могли бы,
Вертя миры - взад и вперёд!
Но как назвать нам крошку нашу?
И не умалю, не прикрашу,
Коль предложу сей вариант:
Она, ей-ей - пигмей-гигант!

И. Новиков, 1956 г.

123. Башенный кран

В квадратах окон, в крестовинах рам
На стройке дома не видать рабочих,
И, кажется, ломая спину, кран
Один работает с утра до ночи.
Он, разгибаясь, вертит на весу
В четыре тонны каменные блоки,
Не думая: "А вдруг не донесу?"
От тяжести похрустывают локти.
За ним механик издали следит,
Его тяжёлую работу хвалит.
В кабине башни девушка сидит,
Спокойно руку держит на штурвале.
Вся худенькая. Тонкий голосок.
Играет солнце в желтизне гребёнок.
Но кран, как ни силён, как ни высок,
Её он слушается, как ребёнок.

С. Щипачёв.

124. Лёлька

Шли по колено в чёрной воде,
Породы вынули сколько…
И вместе с бригадой Всегда, Везде
Была проходчица Лёлька.
Тут (Это было в начале весны)
Навстречу бригаде пошли плавуны,
И, сжатым воздухом заряжён,
На Лёльку обрушился гром.
Доктор сказал: "Мы на кессон
Девушек не берём".
А Лёлька кричит:
"Ставь на бюро!
Не отступлю назад!
Я в первую тыщу пришла на метро,
Чем я хуже ребят?"
Бригада бушует.
Ребята орут,
А Лёльку в кессон не берут.
А Лёлька приносит свои штаны.
(Как молнии прыгают брови.)
"Нате! - кричит.
- Мне не нужны,
Носите себе на здоровье!"
Увидел, не веря своим глазам,
Весь комитет комсомола,
Что на щеке у Лёльки - слеза,
Признак женского пола.
А Лёлька к начальнику шахты бежит.
"Терпеть, говорит, доколе
Горькую, говорит,
Тяжкую, говорит,
Женскую, говорит,
Долю?"
Начальник видит: висит слеза
- Значит, брать на кессон нельзя.
"Я бы взял, отвечает, но
Условия там не лёгкие.
Девушек брать
Запрещено!
Не выдержат сердце и лёгкие!"
А Лёлька всю шахту взяла за бока,
- Разве её остановишь?
"Пойду в МК! Пойду в ЦК!
Пусть разберёт Каганович.
Всё по порядку ему доложу,
Как меня из бригады отсеяли.
"Что же, скажу,
Делать, скажу,
Лазарь, скажу,
Моисеевич?"
Приходит в МК.
Часовые кричат:
"Сил наших больше нету!
Как нам сдержать неизвестных девчат,
Не имеющих партбилетов?
Сегодня пятнадцатая прибежала,
Устроила рукопашный бой.
Жалуются.
Говорят - обижают
И неохотно берут в забой.
А ты захотела дойти до кессона,
Ну, это, наверное, для фасона!"
Занят работой огромный дом,
Одетый в зернистый камень,
И "ундервуды" стучат кругом
Отбойными молотками.
А Лёлька вернулась.
Глаза страшны.
Ещё устроила сцену
И в шахту спустилась,
Надев штаны.
Когда наступила смена.
И долго ворчала:
"Решило бюро,
И возражать не вправе я,
Но всё же, друзья, у нас на метро
Никакого нет равноправия!"

Е. Долматовский, 1934 г.

125. Фрезеровщица

Чугунная поковка,
Твёрдая фреза,
Синяя спецовка,
Чёрные глаза.
Чёткие движенья
Умелых рук,
В ящике деталей
- Тысяча штук. …
Чёткие движенья
Любимых рук.

Г. Сабуров.

126. Слезинка

Откинута косичка за плечо,
Тяжёлая отливка тускло светится.
Ладоням даже стало горячо,
Но вдохновенно трудится разметчица.
И молоток взлетает, метясь в керн,
Но надо же несчастию случиться
- Удар пришёлся прямо по руке.
Слезинка задрожала на ресницах. …
- Крепись, дочурка, - бригадир сказал.
А сам глазами ласково смеётся:
- Не зря тобою пролита слеза,
Ведь мастерство так просто не даётся.

Б. Лапицкий

127. Девчата

...И пошли молодые девчата
Из школы прямо в колхоз.
Ещё по ночам уравненья
Спокойно им спать не дают,
Ещё по утрам они с ленью,
С большой неохотой встают.
Несмело берутся за вилы,
Призывный звонок в их ушах.
Ещё не отмылись чернила
На их загорелых руках.
И вмиг набухают мозоли
На мягких ладонях у них,
Но трудно постигнуть им в поле,
Чего не узнали из книг.
И женские тихие песни,
И шутки-частушки поют.
И с каждой зарёй интересней,
Понятней становится труд.

М. Годенко, 1956 г.

128. Бабушка

Выглядишь ты молодо
И весело,
А не ступишь шагу
Без креста.
Мелкого,
Бессильного
Христа
Рядом с Лениным
В углу повесила.
И, ни разу в бога не изверясь,
В комсомол послала сыновей!
Прямо галилеевская ересь
Скрыта в жизни трудовой твоей:
Ведь когда в разруху голодали,
Как соседка, не пошла с сумой.
И твои молитвы
Совпадали
С повеленьем партии самой!
Лучики-глаза.
Простая блузка.
Мне чужая и до слёз своя,
Бабушка,
Бабуся,
Баба русская,
Женщина советская моя!

В. Костров.

130. Ответ узбечки Саодат американской госпоже.

Уважаемая госпожа!
Вдалеке, на флоридской вилле,
Вы, от зависти злой дрожа,
Нам послание настрочили.
Адресуетесь вы ко мне,
И в изысканнейшей манере
Рассуждаете о… войне,
О своей и моей карьере.
У меня с вами общего нет,
Говорить бы я с вами не стала,
Но пусть слышит весь мир ответ
Из советского Узбекистана.
Вы геолог. Отец достал
Вам за деньги диплом. К тому же,
Вы имеете капитал,
Чернокожих рабов и мужа.
Но не будет у вас детей:
Дети старят, от них заботы,
А наука? - Лишь для гостей,
- Чтоб занять их, - не для работы.
На геологов спроса нет,
- Ну и что ж? Были б деньги в банке! …
Вот и весь ваш авторитет,
Узколобой американки…
В клетке виллы заключены,
Сквозь ограды простор чугунный
Вы глядите со стороны
На простор страны моей юной.
Так понять ли вам мой ответ,
Прямоту его и волненье!..
Да - геолог я, много лет
Изучаю земли строенье,
Той земли, на которой мы
И не слышали слова "рабство"!
Лишь от вас, госпожа, из тьмы
Это слово могло пробраться.
Нет рабов у меня. Их нет! -
Понимаете, - быть не может!..
Смуглый цвет или белый цвет,
Цвет советский у нашей кожи.
Я - узбечка, я - доктор наук,
И не куплено это званье,
Дал отец мой - простой пастух! -
Дал народ мне образованье.
Так богата моя казна,
Драгоценная, золотая,
Что лишилась Америка сна,
Бриллианты её считая.
Так велик мой текущий счёт, -
Счесть его вам не хватит жизни,
Это - счёт великих работ.
Счёт строительства коммунизма.
Ваши платья оценит, кто?
Круг бездушных дельцов, банкиров?
А моих одежд красотой
Восхищаются взоры мира.
Это - бархатный леса блеск,
Обрамляющий ширь пустыни,
Это - новых каналов всплеск,
Шелковистый, зелёно-синий.
Золотое шитьё хлебов,
Розоватых садов цветенье,
В белом кружеве облаков -
В белом хлопке! - полей кипенье. …
"На геолога спроса нет",
- Вы скулите из подворотни,
А ташкентский университет
Выпускает их сотни, сотни! -
И стране не хватает их,
И нельзя им сидеть без дела.
Дерзновенью сил молодых
И размаху их нет предела. …
Эй вы, нищая госпожа
Над брильянтовым миллионом!
Ваше сердце изъела ржа,
Хоть оно в ларце золочёном.
Даже пахнущий молоком,
Ласки жаждущий рот младенца
Неприятен и незнаком
Вам, хранительница наследства.
Ядом золота и алчбы
Вы при жизни еще убиты,
Вижу в вас я слепок судьбы
Обречённого Уолл-стрита.

Зульфия,
Пер. С. Сомовой

131. Последнее письмо

"В степи на Алтае, на землях Сибири, -
Так в песне поётся, - нас нынче найдёшь"…
Ты снова в своей ленинградской квартире
Под нежной опекою "жакта" живёшь.
Под дверью, в подъезд не стучится, не хлещет
Седой кулундинский косматый буран.
Тебя окружают уютные вещи,
Зажёг телецентр твой домашний экран.
И так, дезертиром ты числишься в списках,
Как видно, семье без урода не быть.
Ребята из Омска, Тамбова, из Бийска
Не в силах всё это понять и простить.
Когда ты ушла, вопреки всем прогнозам,
Пахнуло такой благодатью весны.
В разбуженной дали на землях совхоза
Плуги набелил солончак целины.
Мы шли в наступленье на голые степи,
За трактором - трактор, отрядом - отряд…
Какая же мера, какая же степень
Твоё малодушье определят?
На этом кончаю… Весеннею новью
Высокое солнце над степью встаёт.
Обидно, что кто-то своею любовью
Тебя, не узнав, сгоряча назовёт.

А.Игумнов

132. Недуг

Издёргана горячкой магазинной,
Избалована мужниной любовью,
Его окладом и его машиной -
Она в тревоге за своё здоровье.
Ей нужен лес, черешня молодая,
Целебные источники Кавказа.
Она трудилась рук не покладая,
Талант и силу выжав до отказа.
Ещё бы! Шляпы, туфельки - купила,
Китайский зонт и габардин - достала.
А платья, платья! Птичкой яркокрылой
На всех балах и вечерах блистала.
О, сколько надо мужества и воли,
Чтобы ловить изменчивые моды!
Ну как же тут под сердцем не заколет,
Ну как тут не запросишься на воды?!
И понесла пробирки, пузырёчки
В роскошной красной сумке на анализ.
Просвечивали лёгкие и почки,
Все оболочки, Точки И каналы.
Добряк профессор молвил с расстановкой:
- Недуг опасный. Но лечить не поздно.
На целину предложим вам путёвку
- Там много солнца
И целебный воздух.

М.Годенко, 1956 г.

133. Стихи красивой женщине

Приподнимет
Гордо морду,
Гордо стянет
Профиль птичий…
Сколько стоит
Ваша гордость?
Цену - вашему величью?..

Так идёт.
Ей очень грустно
(От утрат, видать, печали!).
Не твоим ли пышным
Бюстом
Перекоп мы защищали?..

…

Это - капли,
Это - крохи,
Если взять наш век премудрый.
Что же дали вы эпохе,
Живописная лахудра?

Разве - это
Ищут люди?
Разве - это
Людям надо?
То кокетничает Грудью,
То кокетничает Задом.

Если вам уж неизвестно,
Разрешите, я замечу,
Что совсем в другое место
Спрятан разум человечий…

…

К нам всегда приходит мудрость
Через белые равнины.
Опадут,
Отпляшут кудри,
Зацветут седины.

И, как в бешеном стакане,
Память вздрогнет
И запляшет…
Чем же вас тогда поманит
Дорогая пошлость ваша?..

Я не знаю лучше участь,
Голубей не вижу свода:
Умереть, борясь и мучась,
Умереть в такие годы.

И меня в суровой ломке
Лишь одно страшит немало,
Как бы гордой незнакомкой
Жизнь меня не миновала.

Всё! -
И нежность песнопенья -
Всё! -
И даже нежность тела -
Для железного цветенья,
Для единственного дела…

А тебе, как влага туче,
Красота дана природой.
На костёр её!
Чтоб лучше
Освещалася свобода.

Женской нежностью томима,
Не богатых
Не красивых,
Назови твоим любимым
Воина трудолюбивых!

Не поймёшь -
И будет худо.
Жизнь идёт, а годы скачут,
И смотри, тебя забудут,
Как красивую собачку…

И. Уткин, 1926 г.

134. Спасательный круг

Словно чайка, летящие руки,
Горделивая древняя стать.
Кто сумел нам на знойные муки
По наследству её передать?

Ты могла бы с княгиней Волконской
Рядом залой надменной идти,
В стужу лютую, в снеговерть хлёсткий
Верность мужу в Сибирь принести.

Да, могло бы всё быть… И не стало.
Что случилось с твоей красотой?
Отражается в мраморе зала
"Буги-вуги" своей наготой.

С запрещённой как будто открытки,
Извиваясь, сошла на паркет,
Ты в руках нагловатых и прытких,
И в глазах потухающий свет.

Пластилином податливым тело
Под оркестр обезумевший мнут.
Как же глиною стать ты посмела:
И как сам оказался я тут?!

Выйдем, выйдем туда, где берёзы,
Где раскидистый пар от земли.
Ты не дай, чтобы душу навозом,
Отплясавши, на свалку свезли.

Руку, руку! Скорее отсюда!
Звёзды ждут нас, тропинки кропя.
Голубою волной незабудок
Тонкий месяц осыплет тебя.

А. Марков

135. Автогенная звёздочка

Автогенная звёздочка
На морозе зажглась,
Автогенная звёздочка
Только что родилась.

Цвета сизого, лунного
Плавит звёздочка та
Лист узора чугунного
На решётке моста.

Вот на миг автогенщика
Озарилось лицо:
Лоб и локоны женщины,
И на пальце кольцо…

И горит в зимнем воздухе,
Кислородом дыша,
Автогенная звёздочка,
Мирных строек душа.

О. Колычев, 1954 г.

<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ АНТОЛОГИИ ВПЕРЁД -->

К ОГЛАВЛЕНИЮ РАЗДЕЛА