В университете появился шустрый первокурсник. Шмыгает по сходкам с Чернышевским под мышкой, шестерит перед народовольческими коноводами со старших курсов. Короче, "философ". На семинаре по западной философии "показал себя": "Спенсер гений, Гегеля в печь". Спорить не надо. Посидеть на задней скамье, записать в книжечку, кто таков. А потом, через недельку, в углу прижать вчетвером: "Рано по центру лезешь, сопляк. Мы здесь таких много видели. Сегодня по-хорошему предупреждаем. А в следующий раз башку свернём как кутёнку. Понял, щенок (632), – бить не будем – убьём."
Конечно, не так все просто. Ваня выбежит на улицу, а там снег. Остынет, успокоится: "Ладно, гады. Первым делом к "нашим", "сигнализировать". Закрутитесь как чёрт перед заутреней. Там Монька Рябой с четвёртого курса, он вам покажет, как наших трогать". И петушком-петушком к ребятам. Уже заранее злорадно улыбаясь, влетел в прихожую, а тут его как палкой по голове: "Нашего Моню вчера убили. Обрезком свинцового кабеля. Наповал". Вот тут уже у Вани коленочки-то подогнутся. Бочком-бочком снова на свежий воздух, на ночную улицу заснеженную. И тут уже другие мысли: "Куда я полез, дурак, что мне, больше всех надо было". Тут и мамочку старенькую вспомнит. Она там одна в Сызрани, о "сыночке свовом, надёже", думает, человеком-де станет. А сыночек-то попал в переплёт – уноси ноги.
Розанов на склоне лет, с гигантским жизненным опытом, с гигантским чутьём русского человека, чутьём, натренированным на русских десятилетиями, сказал самое верное, как надо было. Не побоялся этой гениальной глупости. Розанов знал русского человека, его отношение к авторитету, его манеру спорить и мыслить. Розанов всё, мельчайшие детали и нюансы, учёл. И сказал так:
"(Церковь) это уж не Боклишко с Дарвинишком, не Спенсеришко в 20-ти томах, это не "наш Николай Гаврилович" (Чернышевский), все эти лапти и онучи русского просвещения ... да их выдрать за уши, дать им под зад и послать их к черту. Если запищат наши "Современники" и девица Кускова – сослать их за Кару. Что же делать с червяком, который упал с потолка вам в кушанье? Такового берут в ложку и выплёскивают к чёрту ... Понимаете ли вы ... что Спенсеришку надо было драть за уши, а "Николаю Гавриловичу" дать по морде, как навонявшему в комнате конюху. Что никаких с ним разговоров нельзя было водить. Что их просто следовало вывести за руку, как из-за стола выводят господ, которые вместо того, чтобы кушать, начинают вонять".
Русский "мыслитель" прежде всего нагл. (638) Мало того, что он неумён и неискренен, он нагл. "Не обманешь – не продашь". Следовательно: раз продал, значит, обманул. При помощи каких-то слов (!) доказал своё, утвердился в своём господстве. Значит, противник глуп и слаб. На него и кулака не надо тратить. Только вышел в поле, гаркнул, а он и повалился на колени.
А тут бы и объяснить, что посильнее люди есть. А тут бы проучить. Началось уже неправильно, наперекосяк.
<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->